гепатита B
Фото носит иллюстративный характер. Из открытых источников.

С момента открытия вируса гепатита D (HDV) прошло 45 лет. Во всем мире им заражено почти 5 % людей, страдающих хроническим гепатитом В. Главный внештатный специалист по инфекционным болезням Минздрава РФ, заместитель директора по научной работе и инновационному развитию НМИЦ фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний, доктор мед. наук, профессор Владимир Чуланов рассказывает об актуальности проблемы и современных возможностях лечения.

 

Гепатит D — это воспалительное поражение печени, вызванное HDV, которому для репликации необходимо присутствие вируса гепатита В. Без наличия у пациента HBV заражение гепатитом D невозможно.

 

VLADIMIR ChULANOVВладимир Чуланов:

 

HDV — наиболее тяжелая форма среди хронических вирусных гепатитов. Скорость развития цирроза печени при дельта-инфекции в сравнении с неосложненным гепатитом В значительно выше: за 2 года цирроз развивается у 15 % пациентов, а за 5–10 лет — до 70 % пациентов.

 

Это наиболее трудная для лечения форма хронического вирусного гепатита, т. к. вирус гепатита D не имеет своих ферментных систем, соответственно, мы с вами не имеем тех прямых мишеней, на которые могли бы воздействовать.

 

Распространенность гепатита D значительно шире, чем представлялось ранее. Около 5 % инфицированных вирусом гепатита B имеют дельта-инфекцию. Но в единичных регионах частота выявления дельта-инфекции среди HBV-антиген-позитивных пациентов может достигать 30–40 %.

 

Владимир Чуланов:

 

Последние несколько лет на крупных международных конференциях стал подниматься вопрос возможности излечения. Вирус гепатита D — это РНК-содержащий вирус, который не имеет никаких механизмов архивирования в клетке в отличие от вируса гепатита В. По аналогии с тем, как мы нашли способы элиминации вируса гепатита C, теоретически возможно и лечение вирусного гепатита D.

 

Во многих современных исследованиях показано, что виремия HDV PHK(+) — это основной фактор, который коррелирует с неблагоприятными исходами: со смертностью, необходимостью трансплантации печени, выявлением гепатоцеллюлярной карциномы и т. д. Пациенты, которые имели РНК HDV, гораздо быстрее достигали неблагоприятных исходов в отличие от пациентов, у которых вирусная РНК не выявлялась. Подавление репликации вируса может являться фактором, способствующим более благоприятному течению инфекции. Этому есть немало подтверждений в ряде исследований.

 

Владимир Чуланов:

 

Раньше основным инструментом лечения HDV были препараты интерферона, которые и сейчас остаются у нас в арсенале. К сожалению, эффективность лечения препаратами интерферона невысока, и у большинства пациентов после прекращения курса лечения все возвращалось, возобновлялись репликация и прогрессирование болезни. Но несколько лет назад появились новые подходы.

 

Один из них — использование полимеров нуклеиновых кислот, которые ингибируют секрецию HBsAg и тем самым могут способствовать снижению уровня виремии в организме инфицированного.

 

Второй подход, вызывающий большие надежды со стороны профессионального сообщества, — это ингибиторы пренилирования. Они ингибируют один из ферментов клетки печени (фарнезил-трансферазу), который прикрепляет к белкам остатки липидов, делая их более липофильными и предоставляя им возможность встраиваться в мембрану клетки. Но поскольку данный механизм является общим клеточным механизмом, то ингибирование фермента приводит к ряду нежелательных явлений.

 

Третий подход, который сейчас получил наибольшее распространение, — это препятствование входу вируса в клетку с помощью ингибирования NTCР рецептора, который является для клетки в то же время и каналом для входа желчных кислот.

 

Владимир Чуланов:

 

Такая стратегия лечения является единственной из новых вариантов, прошедшей все три стадии клинических исследований и применяющейся в клинической практике. Недавно были опубликованы результаты третьей фазы исследований, в которых приведены данные о высокой эффективности препарата у пациентов с HDV. Согласно им, через полгода после прекращения лечения эффект у пациентов сохраняется в 73 % случаев. Таким образом, те данные, которые мы сегодня имеем, вселяют надежду, что мы можем достичь не только контроля над этим заболеванием, но и полной элиминации вируса.