Начальник медицинского отряда специального назначения 432-го ордена Красной Звезды главного военного клинического медицинского центра Вооруженных Сил Республики Беларусь Андрей Гуринович недавно стал обладателем высокой государственной награды — ордена «За службу Родине» 3-й степени. Орден вручается за многолетний созидательный труд, высокий профессионализм, выполнение служебного долга и много за что еще — формулировка включает в себя немало пунктов, в том числе и тех, что связаны с заслугами в охране здоровья.
«Хочу быть полезным, спасать людей»
…В семье у Андрея Анатольевича медиков не было. Мать работала педагогом в одной из школ Молодечно, отец — инженером. Решению сына-одиннадцатиклассника поступать в медицинский институт они удивились — Андрей принял его неожиданно для всех.
Объяснил просто и убедительно: «Хочу быть полезным, спасать людей». Ученик выпускного класса понимал, что к поступлению в такой престижный вуз нужно готовиться заранее, знаний хватает не по всем предметам, которые придется сдавать, поэтому занимался с репетиторами, затем еще год — на подготовительных курсах после того, как с первой попытки набрать нужное количество баллов не удалось.
В 1997 году Андрей Гуринович поступил в МГМИ на военно-медицинский факультет. Другие факультеты даже не рассматривал, особенно после того, как поговорил с одноклассником отца — военным медиком. Тот подтвердил мысли парня о том, что военная медицина — это и интересно, и перспективно. Добавил, что не сразу, но и желаемую специальность получить, вероятнее всего, удастся. А хотел Андрей стать анестезиологом-реаниматологом…
В общем, сомнений в правильном выборе профессии не было, после подготовительного отделения уверенность только укрепилась. Учеба была интересной, да и увлечение спортом пригодилось — курсант Гуринович выступал в футбольной команде и за факультет, и за институт. Позже, уже после окончания вуза, Андрей Анатольевич решил оставить серьезный спорт: из-за травмы показывать прежние результаты не получалось, а играть просто ради участия в соревнованиях не хотел. «Хуже, чем раньше, я играть не собирался. Соревновался всегда ради результата», — говорит мой собеседник, и, по-моему, эта фраза многое объясняет в его характере.
«Я получил ту специальность, о которой мечтал»
Служба для выпускника медуниверситета началась в 72-м объединенном гвардейском учебном центре под Борисовом.
Андрей Гуринович:
На первом году моей службы в центр приехал начмед из штаба сухопутных войск (тогда еще был такой) и спросил молодых офицеров, какие бы специальности мы хотели получить. Я сказал «анестезиолог-реаниматолог», ни на что, впрочем, не рассчитывая: меня спросили — я ответил, вот и все.
Знал, что в части больше всего нужны врачи общей практики… Оказалось, что вопрос был не риторический, и уже довольно скоро на мое имя пришла путевка на переподготовку по анестезиологии и реаниматологии в 432-м главном военном клиническом медицинском центре. Я с удовольствием поехал и прошел переподготовку в течение четырех месяцев.
Затем Андрей Гуринович вернулся в учебный центр, а через несколько месяцев там освободилась должность врача-анестезиолога-реаниматолога (начальника отделения анестезиологии и реанимации) медицинской роты в одной из учебных частей.
Все происходило очень быстро, потом пошли обычные будни, тем не менее довольно интересные хотя бы потому, например, что раз в неделю врачи собирались у начальника медицинской службы и обсуждали текущие дела, рассказывали о своих проблемах в работе, вместе искали решения.
По-прежнему приходилось много работать как врачу общей практики и не так много по новой специальности, но работа ВОП, по мнению доктора, очень расширяет медицинский кругозор и учит принимать самостоятельные решения по многим вопросам. Людей же, с которыми довелось работать на первом месте службы, Андрей Анатольевич и сегодня вспоминает добрым словом.
Позже ему предложили работу в 592-м военном клиническом медицинском центре Вооруженных Сил в Борисове, где он практиковал еще несколько лет. До тех пор, пока тогдашний начальник медицинского отряда специального назначения подполковник Александр Викторович Красев не предложил перейти в 432-й госпиталь на должность начальника отделения анестезиологии и реанимации отряда. Все опять получилось очень быстро — уже через две недели, 29 декабря 2011 года, Андрей Гуринович работал в Минске по любимой специальности.
Ливан
Служба в отряде специального назначения — это, разумеется, не только работа в госпитале, участие в учениях, в том числе совместных, за пределами Беларуси, но и в других значимых мероприятиях Министерства обороны. До 2020 года, когда Андрей Гуринович стал начальником отряда, он дважды побывал в командировках в Ливане.
Оба раза (в 2013–2014-м и в 2017–2018-м) служил там в качестве анестезиолога-реаниматолога в течение года в составе миротворческой миссии ООН, работал в интернациональном госпитале 2-го уровня.
Андрей Гуринович:
Нашей основной задачей было оказание медицинской помощи военнослужащим, которые участвовали в миссии (а это 11 тысяч человек из 40 стран), местному населению и интернациональному гражданскому персоналу, который работал в миссиях, переходя из одной в другую.Там я получил огромный опыт общения с людьми из разных стран. Мы, конечно, готовились, несколько месяцев учили английский язык в военной академии в Минске.
Что касается арабского языка, то несколько десятков самых ходовых слов белорусские медики и другие сотрудники выучили уже на Ближнем Востоке.
Андрей Гуринович:
Служба в Ливане показала, что с любым человеком можно договориться, даже не зная языка друг друга. Помогают, например, жесты, понятные всем. К примеру, говоришь пациенту: «Важа» (это «боль» по-арабски) и показываешь на разные части тела, а он кивает или как-то иначе дает понять, что ему больно.
Арабы — очень эмоциональные люди, чувствительные к боли, и любая мелочь вызывает у них бурю эмоций. Правда, длится это всего несколько минут, потом начинается охранительное торможение. Белорусы скупы на эмоции, мы не показываем злость, обиду, живем с этими эмоциями очень долго, что, кстати, совсем неполезно для здоровья.
При этом, как вспоминает Андрей Анатольевич, белорусы оказались в миссии самыми шумными, переплюнув даже бразильцев и итальянцев, о которых существует стереотип как о самых «громких» людях. А, к примеру, индонезийцы, как потом выяснили наши медики, считали, что белорусские врачи постоянно кричат друг на друга, потому что те переговаривались-перекрикивались, находясь в разных концах коридора.
В индонезийской культуре голос повышать не принято, да и язык в этой стране такой, что, даже слушая ссорящихся людей, иностранцы ссоры не замечают, речь звучит мелодично и на взгляд постороннего человека совершенно спокойно.
Андрей Гуринович заметил, что представители разных рас по-разному реагируют на анестезию. Так, темнокожие мужчины-африканцы очень восприимчивы к анестетикам и обезболивающим препаратам, даже к самым легким, засыпают под воздействием, например, пропофола, очень быстро, спят долго. Причем эта особенность касается именно мужчин с очень темной кожей. Женщины, их землячки, реагируют совсем иначе: им и анестетиков нужно гораздо больше, и засыпают они ненадолго.
Кстати, за время службы в Ливане белорусам удалось неплохо познакомиться с этой небольшой и очень красивой страной. Члены отряда видели в горах на севере чудесные ливанские кедры, которые пахнут смолой совсем как белорусские сосны, участвовали в 20-километровом забеге в этих горах, спустившись с 2,5-километровой высоты до высоты 1,5 тысячи метров. Некоторым кедрам уже, кстати, по 500 лет, обхватить их могут только несколько человек, взявшись за руки.
Поняли белорусы также, что времена года меняются в стране очень плавно, а ливанская зима выглядит как неудачное белорусское лето. В теплом море (летом даже слишком теплом) плавали каждый месяц, включая зимние.
Что же касается отношения ливанцев к представителям разных стран, культур и религий, то оно вполне толерантное, ведь и в самом Ливане живут люди, исповедующие разные религии и следующие разным культурным традициям. Хотя без конфликтов, в том числе вооруженных, все же не обходится…
Сирия
На Ближнем Востоке Андрей Анатольевич побывал и в этом году, но уже в Сирии, где произошло землетрясение (в районах, граничащих с Турцией). До этого успел слетать в Индию, где проходили международные армейские игры.
Месяц представители белорусской делегации жили в провинции Раджастан — одном из беднейших районов страны, видели, что один из стереотипов об этой стране — коровы, во множестве гуляющие по улицам, — чистая правда. Этих животных там не просто много, а очень много.
Андрей Гуринович:
А еще я понял, почему многие индусы — вегетарианцы. Там так жарко, что мяса совсем не хочется.
Но вернемся к Сирии. Землетрясение было сильным, страна, которая находится под санкциями, в состоянии войны, помощи получала мало. Белорусские медики прилетели на двух больших самолетах, заполненных машинами (по два МАЗа в каждом самолете и в одном — санитарный автомобиль), оборудованием, лекарствами, палатками.
Привезли плиты для приготовления пищи, топливо для них, продукты, воду, даже генераторы для получения электричества, чтобы жить на всем своем и ни от кого не зависеть. В палатках установили станки Павловского — приспособления, на которых в три уровня закрепляются носилки. На них и спали — без матрасов, на термоизоляционных ковриках, свернув под голову куртки вместо подушек.
Прилетели в Алеппо — город, который до войны называли жемчужиной Востока. Сейчас город разрушен, почти все коренные жители уехали, живут переселенцы из других городов и деревень. В то время, когда там были белорусские специалисты, в городе работали всего две больницы примерно на два миллиона жителей. Разрушений и смертей добавило землетрясение.
Белорусы прилетели через несколько дней после землетрясения, но все же им пришлось пережить один толчок силой в пять баллов — тогда тоже погибли местные жители. В Алеппо отряд, а точнее — его часть, работал почти месяц (интервью с участником миссии — врачом-рентгенологом Андреем Мурашко — опубликовано в «Медвестнике» № 34 от 24 августа 2023 года).
Помогали всем — и взрослым, и детям, с любыми заболеваниями, включая инфекции, пневмонии, решали стоматологические и другие проблемы, хотя профиль у полевого госпиталя был хирургический. В нем, развернутом в палатках, принимали около двухсот человек в день: кому-то помогали на месте, кого-то направляли за специализированной помощью, вызывали «неотложку», чтобы перевезти тяжелых пациентов в больницу.
В госпитале делали и рентген, и УЗИ, работала лаборатория. Объяснятся с местными жителями помогали сирийские врачи, знающие русский язык, — их направил в госпиталь губернатор провинции Алеппо.
Начальник приемного отделения, врач-хирург отряда подполковник Сергей Владимирович Рубаник, который тоже работал в Сирии (а еще раньше — в Ливане, но не в составе отряда) и который присутствует при нашем разговоре с Андреем Анатольевичем, добавляет красок в эту живописную и трагичную картину:
Андрей Гуринович:
Люди приходили без документов, без медицинских карт, поэтому нам с ведущим хирургом пришлось срочно разработать форму, в которую медики заносили данные пациентов и результаты обследований.
Интересно, что все это время с отрядом работал белорусский журналист, который писал для белорусских изданий, общался с сотрудниками местных СМИ.
Андрей Гуринович:
Мы поняли, что создание имиджа отряда — это очень важно. Важно, чтобы люди понимали, что мы приехали не пиариться, а реально помочь. Сирийцы были очень рады нашей помощи, мы это видели каждый день.
Улетать из Сирии пришлось с другого аэродрома, поскольку международный аэропорт Алеппо пострадал от бомбежки и крупные самолеты не могли здесь взлетать и садиться. Пришлось ехать в провинцию Латакия за 450 километров от Алеппо и улетать оттуда. А вернулись в Беларусь и практически сразу же окунулись в рабочие будни — поехали на медобеспечение плановой проверки одной из бригад, затем — на учения.
Андрей Гуринович:
Наши люди готовы к таким нагрузкам и к такой работе, знают, что их ждет, когда приходят в отряд. Для другой работы есть другие места, а у нас — вот так.