Арт-терапия Светланы Плешковой

Хобби для меня — это не просто релакс или заполнение свободного времени, а творческий полет, реализация внутреннего состояния. Я всегда ищу в жизни новизну, постоянно чем-то увлекаюсь, растворяясь в процессе. Лет десять занималась декупажем, причем достаточно серьезно: оформляла не только шкатулки, бутылки, но и столы, печки. Иногда декупаж совмещала с другими техниками, например, добавляла элементы из глины, ткани... Прошла немало мастер-классов, причем бесплатно.

В это время сестра предложила свалять варежки (она когда-то занималась этим). Привезла мне виброшлифовальную машину, немного шерсти. Создавать что-то своими руками интересно, но валяние — процесс трудоемкий, долгий и немного нудный,в нем не хватает творчества.

Мне кажется, это не просто хобби, а настоящая арт-терапия. В период пандемии, того, что происходило в стране, я находилась в состоянии хронического стресса, волновалась за маму, за себя, за близких, друзей и своих пациентов. Никто не знает, к чему приведет болезнь. Мы, врачи, тоже переживаем, но скрываем свои чувства под маской, успокаиваем пациентов, говорим, что все будет хорошо. Это все, естественно, наложило свой отпечаток. Плюс у меня было достаточно личных проблем. Хотя я вроде и не слабый человек. Чтобы отвлечься, бралась за рисование и как будто куда-то уплывала. Не замечала времени. Иногда смотрю: три часа ночи. Я не высыпалась, но при этом на работу шла наполненной.

Здесь же ничего не клеится — идет накладка волокон слой за слоем, начиная с фона, на подложку. Так добиваюсь глубины — эффекта 3D и многообразия оттенков, — поясняет собеседница. — Использую шерсть мериноса, в основном тонкую, ультратонкую и полутонкую. Работаю чаще всего в технике вытягивания. Когда нужно добавить света или цвета, прибегаю к щипанию. Иногда использую вискозу, которая придает яркости и блеска.

По цене, конечно, выходит недешево: 50 граммов шерсти стоит 7–8 рублей. Но дело не столько в весе, сколько в количестве оттенков — 10–20 на одну картину в 50–100 граммов.

Это хобби заставило меня всматриваться в цвет снега, неба... Я увидела столько интересных оттенков! Теперь передаю их на своих картинах.Кроме того, врач интересуется фелтингом  — валянием с помощью специальных иголок. В планах — изготовление украшений.

Рисование шерстью не просто вывело меня из хронического стресса. На фоне творческого порыва я начала больше себя ценить. Переживая психологическую травму или болезнь, испытывая страхи, человек так или иначе теряет самооценку. Когда я начала рисовать, у меня как будто выросли крылья. Я разместила фото своих картин в соцсетях, и друзья оценили. Мне было очень приятно.

Кстати, из 12 картин половина подарена близким и друзьям.

Считаю, что творчество живет внутри каждого из нас. Просто не даем ему развиться, думая, что ничего не выйдет. Если навыки дополнить дисциплиной и терпением, все получится.

Я вот такая: не сказать, что экстремалка, но в общем смелая. Не хочу рисовать — катаюсь с друзьями на роликах, коньках, лыжах. А на отдыхе в Турции год назад рискнула прыгнуть в реку с 20-метровой горы. В море меня постоянно жалят медузы, но мне нравится плавать одной, подальше от берега. Люблю находиться наедине с природой. Я тогда блаженствую, а были бы крылья — летала бы.

Поразили контрасты Индии: грязь на улице и золото в отелях, нищета и богатство. Это экзотическая и загадочная страна. Понять и познать ее культуру довольно сложно, там чувствуешь дыхание веков.

В 1984 году я окончила Витебский мединститут и по распределению попала в «лавсановскую» больницу (сегодня это Могилевская больница № 1), где трудилась до 2002 года. Заведовала отделением патологии беременных. Великолепная работа, в которой я полностью растворялась. Мне очень нравилось акушерство — специальность, требующая особой ответственности, большой самоотдачи, терпения, физической выносливости и решительности. Но приходилось много дежурить, иногда по 10–12 дежурств в месяц. Плюс санавиация. Проработав в таком темпе 18 лет, я почувствовала усталость, которая стала отражаться на моем здоровье, и я задумалась о новой работе без ночных дежурств.

И вот представьте: из стационара, где я оперировала, четко знала свою работу, перехожу в новую службу. Было страшно, иногда опускались руки, потому что не знала, что делать. Все знания пришлось осваивать самой. Пригласила к себе коллег с прежнего места работы. Некоторые теперь шутят: создали в центре филиал «лавсановской» больницы.

Отдел достаточно прогрессивный: специалисты высшей и первой квалификационных категорий, неплохая аппаратура. Занимаемся женским и мужским бесплодием, невынашиванием беременности, детской и подростковой гинекологией, гинекологической эндокринологией, патологией шейки матки. Оздоровили большое количество женщин с дисплазиями шейки.

Считается, что женщина нерепродуктивного возраста менее интересна обществу. А учитывая, как выросла продолжительность жизни, качество ее третьей части печальное. Раньше женщины не приходили с этой проблемой, считали, что старость нужно переживать — с климактерическими приливами, бессонницей, недержанием мочи. Сегодня мы обращаем большое внимание на эту патологию и помогаем с ней справиться.

В институте выросли крылья, когда за два года освоили все навыки и считали себя богами. К зрелому возрасту приземляешься и даешь реальную оценку своим возможностям и эмоциям. Сегодня прогрессивная хирургия строится на малоинвазивных, эндоскопических технологиях. Роботы, лазеры, радиохирургия вытесняют руки специалиста. Медицина будущего — превентивная, персонифицированная, основанная на уникальных особенностях каждого человека, его склонностях к той или иной патологии.

А в лагере, в классе третьем, пионервожатой у меня была студентка с биофака. Никогда не забуду, как она препарировала лягушку, достала ее сердце, и у нее на ладони оно еще билось. Это было нечто. Меня интересовало, как мы устроены внутри. Рождение ребенка вообще долго оставалось загадкой, которую хотелось познать, выбрав специальность акушера-гинеколога.

Я никогда не жду большой благодарности, но если человек искренне говорит спасибо, особенно когда это видно по глазам, это двойная оценка твоего труда, подтверждение, что ты выбрала правильную профессию.

Наш эмоциональный фон создает соответствующую ауру, влияя на окружение — коллег, администрацию, пациентов... Мне кажется, люди притягиваются друг к другу по каким-то вибрациям. Я заметила, что, когда уходят страхи и обиды, окружение меняется. Притяжение, схожие энергии… Все это есть. Просто мы блокируем их страхами, неуверенностью… Бывает, у простого человека такая харизма, что отойти от него невозможно. А есть люди значимые, но рядом с ними и находиться не хочется.

Хотя абсолютной гармонии не бывает — это бездеятельность. У меня непростая жизнь, но она полная, интересная. Я переживаю разные чувства, но в этом и смысл. Нужно познавать новое, ловить эмоции счастья, и тогда оно придет.

Бывает, одна и та же ситуация повторяется. Значит из этого урока я ничего не вынесла. Начинаю анализировать. Опыт мы можем получать только через травмы и боль. Когда ты это не понимаешь, ты копишь обиды, а они, я уверена, приводят к болезням. Не зря сегодня говорим о психосоматике. Бывает, на приеме я аккуратно подвожу к этому пациентку и вижу: она понимает, она мотивирована, с ней можно работать. Такие намного быстрее выздоравливают. Не стоит навязывать, но нужно подсказать, если можешь.

После некоторых событий в моей жизни у меня появилось много планов. Надеюсь, хватит времени их реализовать. Желание жить полной жизнью сейчас — самое правильное.